Промышленный лизинг Промышленный лизинг  Методички 

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49

Осборна назовут Пастером в сфере исследования рациональных ожиданий. Его статья Броуновское

движение на бирже по сей день остается ключевой работой в этой области. Мысль написать эту статью

пришла ему в голову, когда он сидел у реки и размышлял о миграциях лосося. По какому-то

неожиданному наитию Осборн осознал схожесть поведения лосося с поведением цен на бирже. Эта идея

ему понравилась. Он сделал еще один шаг назад и подошел к вопросу случайности цен на бирже с точки

зрения наблюдателя, находящегося на Марсе. И в движениях биржевых цен Осборн усмотрел близкую

аналогию с системой согласованных движений большого числа молекул .

Я познакомился с ним, и началось наше сотрудничество, продолжавшееся на протяжении

пятнадцати лет. За это время мы успели сразиться с самыми почтенными экономистами и самыми

авторитетными теориями игры на бирже. Сейчас кто-то слопает ворону, живьем и в перьях, - говорил в

таких случаях Осборн. - И что-то мне подсказывает, что это буду не я . И всякий раз он оказывался

абсолютно прав. И к тому моменту, когда Осборн подобрался к Оскару Моргенштерну (который

разбирался в биржевых ценах приблизительно так же, как я-в комплексно сопряженных матрицах),

Моргенштерн уже молил о пощаде.

Из уважения к Осборну, к моим читателям и к самому себе я привожу здесь результаты проверки,

являются ли малые изменения в биржевых ценах бычьими , в соответствии с предыдущими

указаниями, или же случайными. В следующей ниже таблице приведены средние сдвиги в ценах на

фьючерсные контракты С&П 500 в течение суток от закрытия до закрытия биржи, следующие за

изменениями на ту или иную величину в течение торгового дня. Охвачен период с 1988 по 1996 год.

Изменение на 1.00 пункт в С&П 500 соответствует восьми пунктам индекса Доу-Джонса

Таблица 5.1. Сдвиги в ценах на С&П 500 вслед за малыми и крупными дневными изменениями.

т. Среднее изменение в

Количество Среднее изменение

Описание сдвига г течение следующих пяти

наблюдении на следующий день

дней

Небольшой 354

подъем

Небольшое

падение

Средний подъем 260 0,90 0,13

Среднее падение 227 0,12 0,70

Крупный подъем 185 -0,14 0,18

Крупное падение 140 0,27 0,67

Существенный ng подъем

Существенное ш падение

Крутой подъем 80 -0,04 0,63

Крутое падение 60 0,68 2,75

Чудовищный Ш6 подъем

Чудовищное д2 падение

Эти результаты убивают двух зайцев одним выстрелом. После малого повышения (меньше, чем на 1,00 пункт) среднее изменение цен на следующий день близко к нулю. То же верно для малого понижения. Далее, изменений в сторону повышения значительно больше, чем в сторону понижения. А это противоречит теории о том, что спады цен бывают более мощными, чем подъемы. Кроме того, у наших подсчетов оказался один чрезвычайно интересный побочный продукт. В 92 случаях, когда цены на С&П 500 падали за день больше, чем на 5,00 пунктов, среднее изменение за последующие пять дней составляло 2,91 пункта. Суммарный сдвиг, таким образом определялся ошеломляющей величиной: 2,91 х 92=267,72 пункта. Однако, учитывая высокую неустойчивость вслед за крупными дневными изменениями и заметное общее движение цен вверх на протяжении анализируемого периода, в принципе такие потрясающие результаты могут происходить приблизительно лишь в одном из десяти случаев. В котором именно - вопрос чистой случайности.

Поступление в Гарвард

Больше,

Меньше,

1,00

-1,00

1,00

2,00

-2,00

-1,00

2,00

3,00

-3,00

-2,00

3,00

4,00

-4,00

-3,00

4,00

5,00

5,00

-4,00

5,00

-5,00



Я пошел по стопам других спортсменов-математиков из моей школы и поступил в Гарвард. Консультант по колледжам делал все, чтобы отговорить меня от этого шага, а директор моей школы даже написал письмо с протестом против моего приема в Гарвард. Но случилось чудо, и я оказался одним из совсем немногочисленных студентов, попавших в Гарвард из бесплатных средних школ Бруклина.

К моменту моего появления в стенах этого учебного заведения в 1961 году Гарвард существовал уже 320 лет, и у него было достаточно времени, чтобы научиться сговорчивости. Я слегка перестроился, Гарвард слегка приспособился, и мы столковались.

В те времена гарвардским студентам приходилось рассчитывать только на свои силы. Папочка Гарвард не собирался платить по их счетам. И мне срочно понадобилась хорошая работа: на отцовском полицейском жалованье в 10 ООО долларов в год в те дни было далеко не уехать.

Почтальон не звонит

Первое свое место работы в Гарварде я нашел на студенческом почтовом отделении. В мои обязанности входила сортировка и доставка корреспонденции, а также сбор корреспонденции на отправку в северной части кампуса. За эту собачью работу платили 1 доллар 80 центов в час.

Проработав несколько дней, я перешел на полный рабочий день почтальона. Мой босс, пожилой ирландец, оказался человеком старой закалки. Его туфли всегда были начищены до алмазного блеска, шею всегда стягивал аккуратнейшим образом повязанный галстук. Однажды я должен был разносить почту в день, когда стояла типично бостонская осенняя погода: ледяной дождь с ветром до пятидесяти миль в час. Босс велел мне на дорожку: Не теряй головы и, что бы ни случилось, не забудь забрать почту из биологической лаборатории Уотсона. С тех пор как этот профессор получил Нобелевскую премию, он считает, что мир вертится вокруг него. И если у него не забирают почту дважды в день, он пишет на нас жалобу. Когда такое случилось в последний раз, мне пришлось извиняться перед вице-президентом корпорации .

Но я никогда не умел толком выполнять инструкции. В сущности, теперь я понимаю, что на роль почтальона я не годился вовсе. Идеальной карьерой для меня было бы что-нибудь вроде судьи женского сквоша в крупном университете или руководителя косметической лаборатории. Но мне чертовски были нужны эти жалкие гроши, которые платили почтальонам. Не знаю, что именно меня отвлекло - дождь или мои собственные раздумья, - но я все-таки забыл заглянуть в лабораторию Джима Уотсона. И босс живо избавился от меня.

Ты уволен. Не понимаю, как в Гарвард вообще допускают таких лоботрясов?! Тебе даже не хватило мозгов спрятаться от дождя в здании и заглянуть в одно-единственное место, о котором я тебе сто раз напоминал! Убирайся отсюда и никогда больше не возвращайся .

Лет тридцать спустя, благодаря нашим общим друзьям - Соросу и моему хорошему приятелю доктору Бо, - мы с Джимом Уотсоном познакомились заново. Я поинтересовался, уж не он ли тогда потребовал уволить меня. Нет, что вы. Для таких пустяков я был слишком занят своими исследованиями, руководством двумя лабораториями и поисками своей будущей жены среди кучи студенток и ассистенток .

На коньках по Гарварду

Всякий, поступивший в Гарвард, получает тем самым почти твердую гарантию его окончить. 99% всех, чья нога переступила порог этого заведения, получают степень. Это - удивительный результат, учитывая, что большинство студентов не посещают и половины всех лекций, а большая часть остальных настолько заняты общественной работой, что у них не хватает времени даже на курсовую, не говоря уже о чтении дополнительной литературы.

Если бы это обстоятельство не играло мне на руку, я почти наверняка не добрался бы до финишной черты. Мне всегда было лень ходить на лекции. Почти все курсы у нас вели знаменитые профессора, и в аудиториях собиралось по 500-1000 человек. От одних запахов в таком зале мне становилось тошно. Я не умел дышать углекислым газом полтора часа кряду. Кроме того, меня постоянно клонило в сон, поскольку я часто засиживался за полночь над книгами. И вообще, я был поклонником идеи обратной связи. С моей точки зрения, идеальная форма обучения была такова: ты гуляешь по парку с каким-нибудь ученым профессором и беседуешь с ним на темы, которые интересуют вас обоих. А какой толк в лекциях без обратной связи?! Разумеется, мой идеал был недостижим; но ведь студенты могли бы заранее готовить записки для лектора, излагая в них свои соображения по поводу предмета. В каком-то отношении это было бы еще лучше: ведь письменная речь волей-неволей требует



большей четкости в мыслях, чем беседа. Но, к моему огорчению, выяснилось, что такая форма общения между студентами и преподавателями существует только в нескольких элитных учебных заведениях.

Многие профессора, по-видимому, наставляли младшекурсников на путь истинный с откровенным удовольствием; не меньшее наслаждение доставляло им присутствовать на собраниях факультета, где студентов отчитывали за те или иные проступки. Встречались среди наших лекторов и бывшие звезды , которые по инерции продолжали отчаянно цепляться за свои прежние достижения. И наконец, попадались политизированные типы - бывшие дипломаты или государственные чиновники, которые, судя по всему, имели очень смутные представления о современных научных методах. Короче говоря, поскольку на тот момент я еще не научился играть в шашки вслепую, единственным способом не заснуть на лекции для меня оставалось покупать вестник скачек с ипподрома в Саффолк-Даунз и оценивать шансы той или иной лошади на победу.

Возделывать наш сад

В последних строках Кандида Панглос оглядывается на события из жизни Кандида -одновременно трагические и победные:

- Все события неразрывно связаны в лучшем из возможных миров. Если бы вы не были изгнаны из прекрасного замку, здоровым пинком в зад за любовь к Кунигунде, если бы не были взяты инквизицией, если бы не обошли пешком всю Америку, если бы не проткнули шпагой барона, если бы не потеряли всех ваших баранов из славной страны Эльдорадо- не есть бы вам сейчас ни лимонной корки в сахаре, ни фисташек.

- Это вы хорошо сказали,- отвечал Кандид. - Но надо возделывать наш сад.

Благодаря тому, что я нашел способ доучиться в Гарварде, началась цепочка событий, которая привела к тому, что я смог зарабатывать себе на жизнь. А это, в свою очередь, легло в основу моей будущей деятельности в качестве биржевого спекулянта.

На вводных курсах Гарварда каждую неделю в расписании стояла одна лекция какого-нибудь знаменитого профессора и две дискуссии, которые проводили выпускники иностранных университетов. Эти выпускники, очевидно, влачили жалкое существование: жалованья им едва-едва хватало на то, чтобы покрывать расходы на еду и жилье. Но в конце их ждала награда: сертификат на преподавательскую деятельность и гарвардская степень. А это означало, что в дальнейшем им будет гораздо легче найти хорошую работу. Уже в те времена Университет Восточного Иллинойса принимал адъюнкт-профессоров Гарварда с распростертыми объятиями.

И уже в те времена Гарвард в совершенстве владел искусством предельного занижения жалованья ассистентам профессоров ( Подумайте о престиже! ). Кроме того, университет не принимал на работу ни одного из своих выпускников, прежде чем они как минимум пять лет не проработают в какой-нибудь другой высшей школе. Именно из-за такой политики Гарвард потерял Пола Сэмюэльсона - знаменитого лауреата Нобелевской премии по экономике, который в 1960-е годы популяризировал кейнсианскую экономику в своих учебниках-бестселлерах. Сэмюэльсон - это классический образец гарвардского экономиста. Он во что бы то ни стало стремился попасть в Гарвард. В 1948 году он защищал в Гарварде докторскую диссертацию, посвященную взаимосвязанным влияниям потребления и капиталовложений на объем производства; эта работа по сей день считается одним из основополагающих экономических трудов. Но всего этого оказалось недостаточно, чтобы сломить гарвардское табу на прием своих собственных выпускников на работу.

Кроме того, выпускников ожидал еще один неприятный сюрприз. За легкое поступление и беспрепятственное продвижение с курса на курс в конце концов гарвардским студентам приходилось расплачиваться донельзя завышенными стандартами выпускных экзаменов. Средняя ступень, А, считалась в те дни почти недостижимой роскошью.

Я быстро понял, что если наплюю на предметы младших курсов и с самого начала всерьез займусь предметами выпускных экзаменов (даже с опасностью превратиться в худшего студента в потоке), то, возможно, мне удастся дотянуть до В+. И это будет более чем приятной компенсацией за мою нелюбовь к систематической учебе.

Это решение оказалось правильным, и выпускные экзамены я выдержал сносно. Кстати, моя методика не прошла незамеченной. И с тех пор всякий раз, когда младшекурсник или явно ограниченный в интеллектуальном отношении студент брался за главные предметы выпускного курса, о нем говорили: Играет в Нидерхоффера .

Годы спустя на приеме у Сороса я встретился с Василием Леонтьевым - основателем системы затраты/выход. На выпускном курсе он был моим профессором по микроэкономике, где я получил



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49