Промышленный лизинг Промышленный лизинг  Методички 

1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49

Через три часа тайм-аута начинается гроза, которой и дожидался Молочник. Ставки возвращаются игрокам, мы с Хауи проиграли.

То же самое произошло со мной спустя сорок с лишним лет. 13 апреля 1991 года. У меня короткая позиция по облигациям, которую я собираюсь закрыть в конце торговой сессии. Но тут прорывает водопроводную трубу, и вода начинает заливать Чикагскую биржу. Впервые в истории торги прекращены досрочно. Биржа открывается только через три дня. Мои убытки по облигациям - 100%. Когда я слышу выражение Иногда находишь, иногда теряешь , я всегда добавляю: Иногда промокаешь насквозь .

На бирже я узнал, что в беспорядочном мелькании цифр, наподобие уровня безработицы или индекса потребительских цен [Индекс потребительских цен - динамика стоимости корзины потребительских услуг (основной показатель уровня инфляции в стране). - Прим. ред. ], возможно и такое, когда не выигрывает никто. Приказы [Приказ (заказ) - распоряжение брокеру о покупке или продаже ценных бумаг. - Прим. ред. ] купить исполняются в разгар сессии, приказы продать - в затишье, в итоге маржа [Маржа - разница между ценой, указанной в сделке, и биржевой ценой в день выполнения обязательств по сделке; в биржевых операциях также разность между указанными в биржевых котировках ценами продавцов и ценами покупателей. - Прим. ред.] оказывается равной нулю, что бы я ни делал.

Мы идем по улице и останавливаемся полюбоваться стоящим олдсмобилем . Выскакивает хозяин машины. Я продам ее за сотню баксов, но вам это вообще ничего не будет стоить. У меня есть верняк в Белмонте, я ставлю на него всю сотню, вы ставите 5%, если успеете достать деньги до забега . Мы достаем деньги, лошадь выигрывает, но мы ничего не получаем, потому что олдсмобиль сломался по дороге на ипподром.

Часто ко мне приходят дилеры [Дилер - лицо (фирма), осуществляющее биржевое или торговое посредничество за свой счет и от своего имени. Обладает местом на бирже, производит котировку любых бумаг. Доходы дилера образуются за счет разницы между покупной и продажной ценой товаров, валют и ценных бумаг, а также за счет изменений их курсов. - Прим. ред.] с предложениями такого рода сделок: они случайно наткнулись на внебиржевые ценные бумаги, оставшиеся от обмена краткосрочных обязательств на долгосрочные. Если я покупаю их прямо сейчас, то они обходятся мне даром: дилер дает отсрочку платежа на две недели, за это время я наверняка продам бумаги с прибылью. Но едва я соглашаюсь на сделку, как на рынке начинается массовый сброс этих случайных бумаг, и я терплю 50%-ый убыток еще до того, как успеваю положить трубку.

История жизни этих морщинистых, обожженных солнцем людей, среди которых я рос, отразилась в их кличках: Мрачный Ирвинг, Букмекер, Скотина, Марсианин, Битый, Индеец, Нервный Фил, Парикмахер, Мясник, Молочник и, конечно, Беженец. Бруклин занимал первое место в стране по числу иммигрантов.

Короче, я вырос среди маленьких людей, подобных жителям Касриловки, увековеченной Шолом-Алейхемом в Городе маленьких людей : Забитый в уголок, в самую глушь, отрешенный от всего окружающего мира, сиротливо стоит этот город, заворожен, заколдован и погружен в себя, словно никакого касательства к нему не имеет этот тарарам с его кутерьмой, суетой, сумятицей, кипением страстей, стремлением подавить один другого и всеми прочими милыми вещами, которые люди удосужились создать, придумав для них всякие названия вроде культура , прогресс , цивилизация и другие красивые слова...

Этих маленьких людей обдувают соленые бризы Атлантики. Пролетев еще десять миль к северо-западу, эти ветры достигают башен Уолл-стрит. Дельцы, сидящие в этих высящихся над землей башнях, думают, что дышат свежайшим морским воздухом. Но этот воздух уже загрязнен и отравлен миазмами Бруклина. Почти так же простой народ зачастую управляет своими вождями, а вожди и не подозревают об этом , - писал когда-то Герман Мелвилл. Это относится и к Брайтону. Белка или птица узнают о приближающемся дожде по падению атмосферного давления. Мы пребываем в неведении до тех пор, пока по окнам не застучат дождевые капли. Обитатели Брайтона, жившие на обочине жизни, узнавали о приближающихся экономических кризисах по падению своих заработков. Финансисты же пребывали в неведении до тех пор, пока Уолл-стрит Джорнал не сообщал им вчерашние новости.

Во времена моего детства казалось, что от Манхэттена и Уолл-стрит Брайтон отделяют многие мили. Свои главные университеты спекулянта я прошел в Брайтоне. Игры, сделки, музыка, секс и мир природы научили меня ценить земное и повседневное, а именно это лежит в основе искусства покупать дешево и продавать дорого, чем спекулянт и занимается.



Родословная семьи с Брайтон-Бич

После Первой мировой войны дела в конторе по торговле жильем Мартина и Берди Нидерхофферов, родителей моего отца, шли все хуже и хуже. Вынужденные вести более скромный образ жизни, они переехали на Брайтон-Бич. Жилье в многоквартирном доме стоило недорого, он стоял прямо на берегу Атлантического океана, так что они рассчитывали сделать и жизнь, и отдых экономнее. В 1917 году там и родился их сын Артур.

Родители моей матери, Сэм и Гертруда Айзенберг, переехали на Брайтон-Бич по совету врача. Гертруда перенесла тяжелую операцию на щитовидной железе, и хирург рекомендовал ей постоянную близость к морскому воздуху, богатому йодом. Их дочь Элен родилась в 1924 году.

Мои родители познакомились в 1939 году. Элен была редактором школьной газеты Журнал Линкольна . Среди других членов редколлегии была Джейн Нидерхоффер, брат которой считался звездой футбольной команды Бруклин-колледжа. Большой эрудит, он часто помогал сестре с домашними заданиями. Вскоре в приготовлении уроков стала участвовать и моя мама. Последовал роман, а за ним и я, ровно через девять месяцев после свадьбы Арти и Элен в 1943 году.

Арти был человеком того типа, который встречается, хотя бы раз в жизни каждому - его любили и уважали все. Больше всего он напоминал Бальдра, скандинавского бога света и красоты, смелого, умного, справедливого, искреннего, простого и щедрого - самого доброго и сострадательного из всех богов.

Арти получил юридическую степень на юридическом факультете Бруклин-колледжа в 1939 году и стал членом Нью-Йоркской коллегии адвокатов в 1940 году. Однако в стране по-прежнему продолжалась депрессия, и он не смог найти работу по специальности. Шел восьмой год нового курса Рузвельта, безработица держалась на уровне 18%.. Отцу нужна была работа, и в 1940 году он решил поступить в нью-йоркскую полицию.

Отличная оплата, больше 10 ООО долларов в год, неплохая пенсия и отсутствие страха потерять работу - как не позавидовать всем, кто работает в полиции, в пожарной и санитарной инспекции! Когда Нью-Йорк решил принять на работу в полицию триста человек, в очередь на сдачу экзамена выстроилось больше тридцати тысяч. По результатам экзамена Арти оказался в первой сотне. Его зачислили патрульным в участок на Кони-Айленд Он подрабатывал ночным сторожем, а также погрузкой Нью-Йорк тайме на развозившие тираж грузовики. Вскоре он продолжил образование в Бруклин-колледже и Нью-Йоркском университете и получил степень доктора социологии с отличием. После двадцати лет службы он ушел в отставку в чине лейтенанта и стал профессором и одним из основателей Колледжа криминалистической юриспруденции имени Джона Джея (который стал частью университетской системы города). Его книги и сегодня остаются классическими трудами в этой области: Банда (очень характерно, что Арти не возражал, когда его научный руководитель в докторантуре поставил свое имя в качестве основного автора), За щитом , Сила противостояния , Семья полицейского .

Арти и Элен обосновались на Брайтон-Бич, в маленькой квартире в стиле арт-деко, всего в одном квартале от четырех главных достопримечательностей Брайтона - частного пляжа, висячей мостовой, электропоездов и огромного кирпичного здания городской школы номер 225.

Жемчужиной Брайтон-Бич был частный кусочек пляжа. На нем все еще красовалась табличка Частный с тех самых дней, когда магнат Джозеф П. Дэй затеял перестройку набережной, стремясь превратить его в курорт для игроков и прожигателей жизни. Это было моим любимым местом.

Следующую четверть века Арти и Элен проводили свой досуг по большей части на набережной. Песчаный пляж Брайтона тянется на 30 метров от полосы прибоя почти на протяжении мили. На востоке он граничит с дорогим Манхэттен-Бич, на западе - с вечным карнавалом парка отдыха на Кони-Айленд Брайтон снисходительно позволяет бедноте дышать тем же воздухом, любоваться теми же видами, уплетать те же лакомства и заниматься тем же спортом, что и богачи. Полоса пляжей тянется на добрый десяток километров. Свежий морской воздух, шум прибоя, игра света и тени на границе воды и песка, простор, великолепный океанский лайнер, уходящий в неведомые страны, закат солнца на море -картины, лучше которых не мог бы желать никто из богатых и сильных мира сего. Лакомства и яства? Ни один царский стол не сравнится с кнышами миссис Сталь, устрицами от Лунди, сосисками Натана в пляжных закусочных; а ведь было еще множество кондитерских магазинчиков, окружавших пляж, где продавались вафли, горячие сухарики и бог знает что еще. Срочную связь телефонные автоматы в кондитерских обеспечивали не хуже, чем частные почтальоны аристократов или почтовые голуби Ротшильдов и агентства Рейтер . Спорт? Ответом Брайтона на лаун-теннис и сквош было размахивание



ракетками и игра в мяч. Простые люди отбивают теннисный мяч от бетонных стен и гоняют футбольный мяч на цементных площадках. Спецпокрытия и трава не для них.

Висячая мостовая

Висячая мостовая и сегодня бежит, словно ручей, из Брайтона, легко огибая гандбольные площадки, вдоль Аквариума, уходя к чудесному Кони-Айленду Над всей этой местностью доминирует старая парашютная вышка времен Мировой выставки 1939 года, словно древний символ вселенной. За бесконечной лентой висячей мостовой медленно садится солнце. Последняя золотая вспышка. Скоро над людскими толпами, волнами и думами об утраченном времени останется лишь мерцание светящейся диадемы Кони-Айленд

Привычка смотреть на тех, кто выше, украдкой, стыдясь собственных взглядов, нередко характерна для мелкой сошки. Во многих воспоминаниях и рассказах о Бруклине упоминается о подглядывании снизу через щели висячей мостовой или из-под детских горок. Это яркая часть жизни истинного бруклинца.

Я бежал за светом, струившимся из щелей [под планками висячей мостовой], затевал с ним игры

- перекрывал его, бросал в него песком... Устав от этого, я принимался перебегать между опорами, с колотящимся сердцем глядя вверх, в узкие щели между досками, выслеживая леди, пренебрегавших нижним бельем, словно индеец добычу (Норман Ростен, Под висячей мостовой ).

Подглядывание было еще не самым худшим видом про ведения досуга, о чем свидетельствует следующая цитата:

Под этим укромным миром, ограниченным нарядной мостовой, творились другие, более интимные дела. Для них нужны были тень и уединенность, недаром место под мостовой называли нижним отелем (Эллиот Вилленски, Когда Бруклин был всем миром ).

Семейная хроника хранит предание о том, как Арти застал юного члена семьи (нет, не меня) в интимных упражнениях со взрослым человеком. Арти избил старшего партнера до полусмерти.

Я не обладаю физической силой Арти. Но когда брокеры, приняв заказ от моих клиентов, устраивают сделки в интимном полумраке своих офисов, а не в торговом зале, мне нередко стоит больших трудов не хлестнуть их резким словом.

Подглядыванием я не занимался. Уже ребенком я находил это унизительным. Сегодня, когда половина дилеров и трейдеров в мире строят догадки о планах Джорджа Сороса и Дрим Тим ( Команды Мечты ), для меня этот нездоровый интерес - лишь разновидность рыночного подглядывания. Чем подслушивать разговоры, рыться в корзинах для мусора, трепетать от телефонных звонков, расставлять в лифтах шпионов, посещать лекции гуру и совершать паломничества к Дельфийскому оракулу, лучше бы этим людям выйти на свет божий и заняться полезным для здоровья делом.

Вокруг висячей мостовой располагались семьи, отдыхающие после работы люди и те, кто не собирался работать никогда. Почти обнаженные, разомлевшие, они плескались между влажными теплыми скалами и грелись на песке. В День Независимости 4 июля, если светит солнце, три миллиона отдыхающих на пляже в две квадратные мили - это многовато, но всегда найдется место для еще одной парочки.

Небо над серебряными водами может мгновенно потемнеть. Внезапный ливень или ледяной ветер

- и с пляжа хлынет толпа. Большинство пережидает ненастье под сводами висячей мостовой, дрожа и отряхиваясь от песка. Другие растекаются по улицам Бруклина, спеша домой в свои крошечные квартиры в огромных домах броского мавританского стиля, где вестибюль украшают гордые парусники. Я в таких случаях пользовался возможностью продуть пару пятицентовиков в игральном автомате ближайшего кафе.

Зимой множество людей, закутавшись от ветра, восседало на пляжных стульях. Моржи плескались в океане. Мои родители играли в теннис под защитой высоких бетонных стен гигантского пустого бассейна.

Приливы и отливы Брайтона

Брайтон-Бич, как большинство прибрежных районов, пережил множество приливов и отливов удачи. На рубеже веков это был район, где селились вышедшие на покой богачи. Помимо прочих достоинств, Брайтон был мировой столицей лошадиных бегов, здесь находилось три ипподрома -Шипсхед-Бей, Грейвсенд и Брайтон-Бич. В элитных отелях Брайтон-Бич , Манхэттен-Бич , Ориентал готовы были исполнить все прихоти богатых постояльцев. Отель на Кони-Айленд Фелтман Оушн Пэвильон имел девять разных ресторанов (в одном из них были изобретены молочные сосиски),



1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49