как крутятся колеса , представители администрации должны были задержаться с нами и своими ответами на проницательные и нередко острые вопросы нашего профессора помочь нам научиться понимать действительно сильные и слабые стороны бизнеса. Именно такой тип обучения, как я обнаружил, больше всего мне подходил. Я же ухитрился оказаться в положении, позволившем мне извлечь из него особые преимущества. В те времена, более полувека назад, когда отношение числа автомобилей к числу пешеходов было неизмеримо ниже, чем сегодня, у профессора Эммита не было своей машины. У меня была. Я предложил возить его на предприятия. По дороге на предприятие мне удавалось узнать немногое. Однако на пути назад, в Стэнфорд, каждую неделю я слушал комментарии профессора, в которых он высказывал то, что реально думал о конкретной компании, с которой работал. И это давало мне возможности обучения, ценность которых мало с чем можно сравнить и по прошествии лет.

Кроме того, во время одной из поездок у меня сформировалось конкретное убеждение, которое в последовавшие за этим несколько лет проявило свою огромную ценность в денежном выражении. Фактически оно легло в основу моего бизнеса. Однажды мы посетили за неделю не одно, а сразу два промышленных предприятия, расположенных буквально рядом, в Сан-Хосе. Одно из них - John Bean Spray Pump Company, мировой лидер в производстве насосов, предназначенных для распыления инсектицидов во фруктовых садах. Другое - Anderson-Barngrover Manufacturing Company, также мировой лидер, но в производстве оборудования, используемого на заводах фруктовых консервов. В начале 1920-х годов концепция компаний роста еще не была вербализована в финансовых кругах. Тем не менее я сформулировал, хотя и несколько шероховато, и высказал профессору Эммиту такую мысль: Думаю, что эти две компании имеют шансы роста, не сравнимые с шансами компаний, на которых мы бывали до сих пор . Он со мной согласился.

Также, проводя часть времени в автомобильных поездках с профессором Эммитом и расспрашивая его о его опыте, я узнал кое-что еще, оказавшееся весьма полезным в последующие годы, а именно - как важно для поддержания здорового бизнеса уметь вести продажи. Компания могла быть крайне эффективной в производстве, или изобретатель мог получить продукт с захватывающими дух перспективами, но этого всегда оказывалось недостаточным для того, чтобы иметь хороший бизнес. Если в компании не было людей, способных убеждать других в ценности продукта, ее судьба могла стать очень печальной. Уже позднее я пришел к другому заключению - что и сильной службы продаж тоже недостаточно. Чтобы компания была действительно привлекательной для инвесторов, она должна уметь не только продавать свои продукты, но и оценивать меняющиеся потребности и желания потребителей, другими словами, она должна овладеть всем тем, что подразумевает концепция маркетинга.

Первые уроки, полученные в школе жизни

Приближалось лето 1928 года, и мой первый год в школе бизнеса подходил к концу. У меня появилась возможность получить работу, казавшаяся слишком редкой, чтобы ею не воспользоваться. В отличие от сотен студентов, которых ежегодно зачисляют в эту школу сейчас, мой класс, который был всего лишь третьим в истории Высшей школы бизнеса, насчитывал девятнадцать студентов. Годом раньше в выпускном классе их было всего девять. Только двое из этих девяти были обучены финансам. В этот период великого брожения фондового рынка обоих тут же перехватили базирующиеся в Нью-Йорке инвестиционные тресты. В последний момент банк в Сан-Франциско, спустя много лет приобретенный расположенным в этом же городе Crocker National Bank, сделал в школе бизнеса заявку на выпускника, имеющего подготовку в области инвестиционной деятельности. Школа не хотела упустить такую возможность,

так как при условии, что их представитель заслужит высокую оценку банковского руководства, для школы могли открыться широкие возможности трудоустройства ее выпускников в последующие годы. Однако у них уже не было выпускников, которые подходили для этой работы. Узнав о такой возможности, я в конце концов убедил руководство школы, хотя сделать это было нелегко, направить туда меня, оговорив, что, если у меня получится, я останусь работать в банке. Если же я не подойду, то вернусь в школу бизнеса, чтобы изучать дисциплины второго года обучения, так что в банке должны были понять, что школа не претендует на то, что студент, присланный ими, вполне подготовленный специалист.

Аналитиков ценных бумаг во времена до биржевого краха называли статистиками. Трехлетний период обвала цен фондового рынка, который вскоре наступил, принес столь дурную славу работе статистиков с Уолл-стрит, что название было заменено на аналитики ценных бумаг .

Выяснилось, что мне предстоит работать статистиком в подразделении банковских инвестиций. В те времена для банков не существовало юридических ограничений на занятие брокерским или инвестиционным бизнесом. Порученная мне работа была чрезвычайно простой. На мой взгляд, она была и нечестной. Подразделение банковских инвестиций было занято в основном продажей новых выпусков облигаций, приносивших высокий процент, на которых банк зарабатывал внушительных размеров комиссионные - свою долю от синдикатов, гарантировавших их размещение. Не делалось никаких попыток оценить качество этих облигаций или хоть какой-то части продаваемых акций. В тот период, период установившегося рынка продавцов, банк с благодарностью принимал на размещение от своих нью-йоркских партнеров или крупных инвестиционных банкирских домов любую предложенную ими часть синдиката. Затем продавец ценных бумаг, работавший на банк, красочно расписывал своим клиентам, что, мол, у них