Гибкость. Уолтон начал профессиональную деятельность, продавая акции успешных компаний и покупая дешевые бумаги. Однако затем, проявив изрядную гибкость, сменил стратегию на противоположную, положив в основу новой методики собственные наблюдения над устройством рынка. Если акция, которую он продал, растет, он без колебаний вновь покупает ее по более высокой цене. Если Уолтон видит, что ошибся в выборе акции, он продает ее, несмотря на то, что цена заметно снизилась по сравнению с ценой покупки. Свою стратегию он приспосабливает к текущему состоянию рынка. По словам Уолтона, сегодня всем правит тренд, а завтра многое зависит от оценки акций .

Талант диагноста. У каждого из великих трейдеров есть свой особый талант. Уолтон, обладая информацией о рынке, не отличающейся от сведений, которые легко может получить любой непрофессиональный инвестор, умеет распознать направление рынка в целом: бывает, что готовящийся тренд предстает перед ним как явление непреложное. Подобное умение диагностировать рынок, скорее всего, - качество врожденное, а не приобретенное. Представим себе двух врачей, учившихся в одном университете, обладающих равным запасом знаний, работающих в одной больнице: очевидно, что способность одного ставить диагноз может заметно превосходить аналогичное умение другого.

История Уолтона - пример того, что неудачи в начале пути не исключают блестящих успехов в будущем. Наконец, его биография - еще одно яркое свидетельство необходимости прислушиваться только к собственному внутреннему голосу, невзирая на все уверения окружающих.

НОВОЕ О СТЮАРТЕ УОЛТОНЕ

Уолтон ушел с рынка в разгар бурного восходящего движения цен; у него за плечами остались восемь блестящих лет, в течение которых его среднегодовая прибыль в процентах измерялась трехзначными цифрами. Он вернулся в торговлю во времена расцвета медвежьего тренда (январь 2001 г.), непривычного для человека, несколько по-следнихлет не занимавшегося акциями. За двадцать один месяц работы капитал Уолтона, так же, как и индексы, падал: его показатели на 6% хуже результатов S&.P 500 и на 4% лучше результатов Nasdaq. В приведенном ниже интервью мы обсуждали причины столь резкого ухудшения результатов, а также корректировки, которые Уолтон счел нужным внести в свои принципы.

Вы восемь лет управляли деньгами, имея невероятные прибыли, затем взяли отпуск и, вернувшись, год работали в убыток. Что произошло?

Когда в середине 1999 года я прекратил торговать, Nasdaq не достиг еще фазы безумного роста. Он рос на 20% в год, а затем всего за восемь месяцев подскочил на 75%. Я пропустил взрыв цен и время эйфории на рынке. Последовавший за тем период лопнувшего пузыря тоже прошел мимо меня. Я вернулся в 2001 году, не пройдя вместе с рынком путь от взлета к падению и не умея в должной мере оценить степень эмоционального потрясения, пережитого в 2000 году. Последние сделки я совершал в 1990-х. Тогда, чтобы выиграть, приходилось лавировать вместе с рынком, открывать то длинные, то короткие позиции, вслушиваясь в его ритм. И вместо того, чтобы открыть большую позицию в направлении тренда, я пытался по-прежнему действовать в обоих направлениях. Теперь, оценивая прошедший год, я понимаю, что пострадал из-за отсутствия перспективы.

Множество индикаторов, на которые мы полагались десятки лет, на теперешнем медвежьем рынке не работа-

ют, и профессиональные трейдеры чувствуют свою полную беспомощность. Беда в том, что большинство из нас ничего подобного не переживало, и едва ли наберется много трейдеров, видевших, как лопнул предыдущий пузырь. Ближайшая аналогия современному состоянию рынка - 1930-е годы в Америке или 1990-е в Японии.

Вы считаете, что нынешний медвежий рынок окажется не короче, чем те два?

Сравнение нельзя назвать безупречным, поскольку современная американская экономика развита не в пример лучше, чем экономика США в 30-е годы или японская экономика последних 10-15 лет. В то же время я считаю, что падение цен на фондовом рынке не прекратится до тех пор, пока полностью не сотрется память о бычьем рынке 1990-х годов. На рынке до сих пор много людей, скупающих технологические акции.

Стоит один раз внимательно изучить деятельность технологических компаний - отрицательные доходы, огромный долг, переоцененные акции - и к ним близко подходить не захочется. Но каждый раз, стоит им слегка отрасти, число желающих купить их увеличивается. Почему? Да потому, что люди все еще помнят, как в 1990-х годах эти бумаги с $10 подскочили до $200. Напоминает историю с пишущими машинками на пороге компьютерной эры. Инвесторы привыкли вкладываться в пишущие машинки, так что никакая компьютерная революция не могла убедить их не покупать акции Smith Corona, хотя их акции упали чуть ли не до нуля. Такое же соотношение наблюдается сейчас между технологическими акциями и акциями компаний традиционной экономики.

Еще одно обстоятельство, заставляющее меня ожидать продолжения медвежьих тенденций, - реакция рынка на 11 сентября. Трудно представить более жуткое происшествие, между тем, рынок близко не подошел к минимумам, зафиксированным в прошлые годы, осо-