ция действительно произойдет. На мой взгляд, убытки являются очень важной частью торговли. Когда случается убыток, я считаю, что следует его приветствовать.

- Почему?

- Приветствуя убыток, причем я имею в виду настоящие чувства, я стремлюсь достичь меньшего страха перед потенциальным убытком в следующий раз. Если я не смогу преодолеть связанные с убытком эмоции в течение 24-х часов, значит, я торгую слишком большой позицией или делаю что-то неправильно. Кроме того, процесс репетирования потенциальных убытков и принятия реальных убытков помогает мне потихоньку адаптироваться к повышению уровня риска. Сумма денег, которыми я управляю, растет на 15-20% в год, а это означает, что с такой же скоростью увеличивается денежный риск, на который я иду. Лучше всего я могу справиться с этой реальностью, стремясь прочувствовать риск на каждом уровне.

- Как получается, что управляемая вами сумма растет лишь на 15-20% в год, в то время как норма прибыли у вас более чем вдвое превышает эту величину?

- Еще 2-3 года назад рост величины активов в управлении в среднем составлял 50%, но недавно я попытался ограничить его. Помогает несколько то, что теперь каждый год клиентами снимается больше денег на выплату моих комиссий, подоходных налогов и оплату других счетов. Кроме того, я поощряю уменьшение числа счетов, и я попросил нескольких клиентов, имевших много счетов, закрыть один.

- Есть ли какие-нибудь клиенты, от которых вы избавились полностью?

- Одним из моих клиентов стал человек, которого я не знал лично. Он открыл у меня счет по рекомендации другого клиента. Деньги, которые он инвести-

ровал, были наследством, полученным его женой, и он очень нервничал по поводу этого счета. Худшей ситуации для начала и представить себе нельзя. Была осень 1985 года, и я провел две ужасных убыточных сделки в секторе здравоохранения. Я открыл первую сделку в тот день, когда промышленно развитые страны объявили о плане по ослаблению доллара. Доллар рухнул, и акции фармацевтических компаний взлетели вверх. На следующий день все заговорили, что план этот не сработает, доллар восстановился, фармацевтические акции рухнули, и я вылетел с рынка с большим убытком. Всего лишь через неделю я снова обратился к сектору здравоохранения. На следующий день Hospital Corporation of America сообщила об удивительно плохой прибыли, и этот сектор снова очень сильно пострадал.

- Какой ущерб нанесли эти сделки?

- Примерно 2-3% каждая. Короче говоря, клиент этот очень нервничал из-за своей инвестиции. Его счет уменьшился с 70 тыс. долларов до примерно 67 тыс. Я сказал ему: Не волнуйтесь, я покрою 100% ваших убытков . Я пошел в банк и послал ему чек на 3 тыс. долларов. Я сказал: Если в течение двух недель мы потеряем 3 тыс. долларов, я пошлю вам другой чек. Просто подержите у себя этот чек, он не хуже денег .

- Обычно вы ведь не подводите баланс до конца года, правильно?

- Все верно, но этот парень так нервничал, что я хотел, чтобы у него всегда были его 70 тыс. долларов. Примерно через месяц его счет уже значительно перерос 70 тыс. Должен признать, я поинтересовался, обналичил ли он этот чек, и оказалось, что да. Через год или два, когда я сокращал число клиентов, он был первым кандидатом на выбывание, потому что его действия указывали на отсутствие доверия.

- Как вы думаете, почему Fidelity перешла от политики фактического поощрения переключений между ее секторными фондами к введению настолько жестоких ограничений, что активное переключение стало практически невозможным?

- Я думаю, они решили, что прибыль, получаемая некоторыми таймерами рынка, уходит из карманов их акционеров. Должен признать, однако, что прибыль эта создается в основном неудачливыми таймерами рынка.

Примером отношения Fidelity к таймингу рынка была их реакция на статью в Wall Street Journal в начале 1989 года, в которой упоминались мои достижения и то, что я торговал секторными фондами Fidelity. Через два дня после появления статьи я позвонил, чтобы разместить ордер, и мне сказали: Мне очень жаль, мистер Блейк, но лимит для часовых инвестиций в сектор энергетических компаний был понижен до 100 тыс. долларов (ранее существовал лимит в размере 1% активов фонда, т. е. примерно 500 тыс. долларов). Я подозреваю, что они проверили и нашли, что энергетические компании были сектором, которым я торговал исключительно для полудюжины клиентов, и что я добился там очень неплохих результатов.

- Почему вы использовали этот фонд более активно?

- Потому что энергетические компании имели наиболее надежную закономерность из всех, что мне удавалось когда-либо найти. Примерно через год после того, как в 1986 году Fidelity ввела в секторных фондах почасовое ценообразование, я обнаружил, что энергетические компании имели исключительно сильную тенденцию торговаться в начале дня вблизи своих дневных минимумов. Когда я впервые проанализировал часовые данные, я нашел, что существовала 90-95-процентная вероятность получения прибыли путем простой покупки акций этого фонда для различных клиентов в 10, 11 и 12 часов, а затем продажи на закрытии. Весьма заме-